«Раньше я пил, теперь у меня дети»
Александру Сопневу из Екатеринбурга 37 лет, 20 из них он пил и жил, мягко говоря, абы как.
Мы разговариваем дома у Александра, на небольшой кухне, пока он готовит ужин: что-то шинкует и жарит, а в это время худенькая четырехлетняя Анютка отвлекает его вопросами, нежно обнимает за ногу. Изредка на запах заглядывает серьезный 13-летний Коля. Приметы прежней, «абы какой» жизни щедро отразились на внешности Александра: худощав, горбат, передние зубы отсутствуют, на руках шрамы.
Беспризорник девяностых
Родители Саши выпивали, и с малолетства он был предоставлен сам себе. Мать вспоминает без охоты, даже не помнит ее профессию, но об отце — бывшем военном — говорит с теплотой.
«Он, когда уже уволился из внутренних войск, работал грузчиком, сторожем, крутился, чтобы хоть как-то заработать, дома появлялся под ночь. Был мягкий и добрый. Мать пила, уходила из дома. Я с шести-семи лет оставался один, в восемь уже мог сам сварить суп», — вспоминает Александр.
В семь лет Сашу определили в интернат: родители его почти не навещали, домой не забирали. «Там я часто косячил. Уже тогда умел за себя постоять: дрался, хулиганил, выживал, короче, как мог. Это время такое было — девяностые годы: либо ты, либо тебя».
Через несколько лет мальчишку перевели из интерната в обычную школу, но сразу выгнали за плохое поведение. Отправили в спецшколу для трудных подростков. Там он продержался до пятого класса. После этого с образованием «закончил», убежал из дома, где не прекращались массовые пьянки и дебоши. И началась отчаянная жизнь беспризорника девяностых: улица, подвалы, квартиры таких же неблагополучных приятелей, курево, дешевое спиртное, наркотики и все, что могло их заменить. Не обошлось и без уголовщины: в 15 лет Саша с приятелями взломал «Роспечать» и украл из киоска нехитрое имущество. Поймали подростков очень быстро. Несколько месяцев, пока шло следствие и суд, незадачливые воры сидели в изоляторе. Но в колонию Александр не попал — получив условный срок, остался на свободе.
«Благополучием я никогда не отличался, пил, курил, перекумарил все наркотики», — Александр не пытается казаться лучше, чем есть, не идеализирует себя, открыто называет бывшим безграмотным пьяницей.
Женщины и дети
В 23 года Александр сошелся с Мариной, у которой на тот момент уже было трое детей. «С ней я учился жить не только для себя. Жить дома, к чему вообще не был приучен. Конечно, все у нас было — и пьянки, и гулянки. Но ее детей я любил, а потом родился наш общий Колька…»
Саша с Мариной прожили четыре года. А потом она сгорела буквально за месяц из-за онкологии.
«Сначала у нее заболела спина, кололи обезболивающие уколы. А потом выяснилось, что у нее вообще рак желудка, и за месяц ее не стало. Бах! И жизнь перевернулась с ног на голову. Я в этом и себя виню — ругались мы, она переживала. Я даже забрать Кольку из роддома не смог — с работы не отпустили».
Когда не стало Марины, ее старших детей забрали родственники, с отцом остался лишь Коля. Александр говорит, что был очень привязан к детям Марины и с удовольствием оставил бы их у себя: «Но у меня было установлено отцовство только над Колей, а на тех детей я не имел права. Я сейчас уже понимаю, что надо было усыновить их, пока Марина еще была жива. Но тогда я ничего не понимал в этом».
После смерти Марины Александр крепко запил. Несколько лет, находясь в перманентном загуле, перебивался случайными заработками. Маленького Колю отправили в интернат, откуда отец забирал его только на выходные.
С тех пор интернаты Александр ненавидит:«Я ПРОШЕЛ ИНТЕРНАТ, МОЙ СЫН ЕГО ПРОШЕЛ, НО МОЯ ДОЧЬ ТАМ НИКОГДА НЕ ОКАЖЕТСЯ, Я СКОРЕЕ ДАМ РУКУ СЕБЕ ОТРЕЗАТЬ».
Когда Коле было восемь лет, Александр стал жить с девушкой Анастасией: «Ничего особо хорошего я про нее сказать не могу: пьющая, гулящая. Ко мне переехала с дочкой Машей, на год младше моего Кольки. Дочку оставляла, а сама уходила по два-три месяца, где-то гуляла. Я Машутку как родную воспитывал шесть лет».
Когда сожительница забеременела, Саша принял решение сохранить ребенка. Дочку он хотел и ждал. Старался откладывать деньги. Нрав будущей матери беременность особенно не изменила, в итоге Анюта родилась недоношенной.
«Аньку принесли из роддома вот таким комочком, — нежно говорит Александр. — Когда ей после рождения сделали все обследования и выяснилось, что у нее всего лишь проблемы со зрением, я реально перекрестился. Находясь в животе, она столько всего пережила. И я сразу понял, что это мои гены, моя живучесть».
Анастасия и после рождения дочки не пожелала менять образ жизни. Все так же выпивала и не появлялась дома. В итоге ее лишили родительских прав. Машу забрали родственники.
Расставание с Машей далось Александру тяжело, ее фотография в школьной форме до сих пор висит в одной из комнат: «Я пытался оставить Машу, но я ей по документам никто, да и кто мне ее доверит, алкашу и уголовнику».
Сейчас мать Анюты судьбой дочки не интересуется и не дает о себе знать. Александр этому даже рад.
Помощь принес «Аистенок»
Когда родилась Анюта, забота о ней целиком легла на плечи отца. Сначала он пытался совмещать выпивку и уход за новорожденной. Но потом понял, что это плохая идея, и закодировался. «Когда начинаю пить, я знаю, что меня ждет. Не верю тем людям, которые говорят, что их втянули, ищут виноватых в своем пьянстве или наркомании. У человека всегда есть выбор. У меня был выбор: или дети, или пьянка. Я выбрал детей, отказался от всех своих друзей, многие меня не поняли», — пожимает плечами Александр.
Денег на уход за младенцем катастрофически не хватало. И тогда в отделе соцзащиты отцу-одиночке посоветовали обратиться в общественную организацию «Аистенок», которая помогает женщинам, попавшим в трудную ситуацию. Александр и правда находился в сложном положении, поэтому в «Аистенке» его выслушали и приняли под крыло: выдавали памперсы, смеси для малышки, детскую косметику и продукты.
Эта помощь была неожиданной и спасительной. Приходя на склад за продуктами, Александр в благодарность помогал сотрудницам перетаскивать тяжелые коробки.
Отца-одиночку поддерживали и психологи «Аистенка». «Предлагали Кольку поводить к их логопеду, но пока по времени у нас никак не получается», — говорит Александр.
Больше всего он рад тому, что Анюта бесплатно посещает группу дневного пребывания при «Аистенке». Девочка с удовольствием туда ходит и с восторгом рассказывает, как на Новый год ей там подарили снегокат.
Пока Аня в «Аистенке», Александр имеет возможность работать. Официально его никуда не берут из-за судимости и отсутствия образования, поэтому он уже несколько лет подрабатывает грузчиком в транспортной компании (грузит тяжелые вещи при переездах) и в православной похоронной службе (носит гробы на похоронах). Худощавый Александр рассказывает, что может спокойно поднять до 60 килограммов.
«Вся моя сила в горбу, — смеется он. — В девять лет меня неудачно побили, и с тех пор горб образовался. Вы не представляете, сколько раз на своем веку мне пришлось услышать фразу: “Я сказал, Горбатый!”»
«А ты будешь моей мамой?»
Пока мы разговариваем, Анюта все время вьется рядом: прибегает, убегает, ловит и тискает холеного породистого кота по имени Счастье, просит папу включить мультик на планшете, что-то показывает, клянчит сладкое. Александр отвлекается от готовки, терпеливо ей отвечает и, ничуть не раздражаясь, выполняет все просьбы.
Заметно, что он гордится активной ласковой дочкой-болтушкой, которая в свои четыре года прекрасно разговаривает, не тушуется малознакомых людей, задает вопросы и не стесняется обратиться за помощью. Иногда на правах единственной и любимой женщины в семье она позволяет себе покапризничать.
«Начинает выпендриваться: не ест сама, хочет, чтобы я ее покормил, одел. Коля и Аня — бедолаги, они в свои годы столько хапнули, но они знают, что у них есть папа, который все решит», — говорит Александр и сетует, что в последнее время Аня часто спрашивает: «А где мама?» Или в автобусе начинает сама знакомиться с женщинами и задавать им неудобные для отца вопросы: «А ты пойдешь к нам домой?» «А ты будешь моей мамой?»
«У меня-то в жене нет особенной необходимости, но я понимаю, что Анюте нужна мама, ведь не буду же я учить ее женским премудростям. Да и Кольке нужна мама, он же вырос “на кулаке”».
Планы и мечты
«Отчаянье, конечно, иногда накатывает, а у кого нет? Но я счастливый человек, у меня есть дети, есть где поспать, что поесть, есть подработка. Да и когда отчаиваться? Некогда. Это раньше я жил одним днем, а сейчас у меня дети. Надо думать, как жить, планировать».
В ближайшие планы Александра входит ремонт в коммунальной квартире, которая на своем веку видела тысячи попоек, ссор и других малоприятных вещей. В этой квартире в панельной пятиэтажке выпивали еще его родители, а потом и он со своими приятелями. Сейчас четыре из пяти комнат коммуналки принадлежат Александру и его детям. Две занимает он сам, остальные сдаются. Не так давно он и его сосед сделали ремонт в ванной и положили плитку в кухне. Видно, что Александр всеми силами пытается придать жилищу хотя бы отдаленно уютный вид: между проводами висят гирлянды, на обрывках обоев — плакаты, в детской на стенах нарисованы затейливые цветочки.
Из разговора о планах сам собой вытекает вопрос о мечтах.
«А мечты у меня банальные: хочу найти официальную или хотя бы постоянную работу. Мечтаю, чтобы нашлась хорошая мать моим детям, чтобы мы жили весело, дружно и счастливо», — заканчивает приготовление ужина Александр.
Общественная организация «Аистенок», поддерживающая семью Александра Сопнева, за 15 лет своего существования помогла сотням детей остаться дома, с родителями, не попасть в интернат. Людям в трудной жизненной ситуации «Аистенок» помогает не только вещами и продуктами, но также дает им кров, психологическую и юридическую поддержку. Поддержите и вы «Аистенка», любой суммой! Ваши пожертвования пойдут на благое дело. Спасибо!
